Дмитрий Сычев: "Детство в Омске - счастливое время"

21.11.2017

Представляем вашему вниманию интервью Заслуженного Мастера спорта России по футболу Дмитрия Сычёва.

Один из ярких талантов русского футбола и воспитанник омской футбольной школы «Динамо» дал большое и искреннее интервью интернет - порталу «Чемпионат».

 

—      Сейчас Вы переходите в «Казанку». Это от любви к футболу или простая благотворительность?

—      Только футбол. Мне всего 33 года, остались и амбиции, и силы. Верю, что смогу вернуться в «Локомотив». Если всё пойдет как должно, никаких препятствий не будет. У меня были очень непростые два года. После операции я работал с людьми, которые вернули мне и прежнюю резкость, и ту же взрывную скорость.

 

—      Юрий Сёмин уже сказал, что ждёт Вас.

—      Вот после таких слов хочется ещё больше работать. Посмотрим. Я выпал из прессы, только мои близкие видели, как пахал эти два года.

—      Расскажите про начало Вашего футбольного пути, ведь он в «Спартак» из Петербурга начался.

—      В 14 лет приехал из Омска в Питер. Жили с Кержаковым в одной комнате. Правда, тренировались в разных командах. Я со «Сменой», Саня – со своим «Зенитом». Я с поля, считайте, не выходил, даже в центр города не выбирался. После того как мне исполнилось 15 лет привлекли к работе с дублем «Зенита», а потом Виталий Мутко, будучи президентом «Зенита», сказал: «Вот тебе контракт на пять лет. Шансов на попадание в основу нет, но пока в дубле поваришься».

 

—      Каким тогда был Мутко?

—      Да я к нему шёл как на электрический стул! Мы все на «Зенит» ходили, видели себя там, надеялись. Но тогда отказались — пять лет контракта, перспектив особо никаких, вариться в дубле нет смысла. Решили с родителями, что пора играть в мужской футбол. Уехали в Тамбов и не прогадали.

 

—      С мужиками ведь жёстко, да?

—      Да, сразу получил подзатыльник. В одном из матчей выпустили на фланг, я открывался по флангу, но опытный партнёр сразу не отдал, и я тормознул. Хотя на самом деле паузу выждал и сделал для меня пас на выход 1 в 1, на который я уже не успел. И подошёл тогда ко мне этот мужик, как дал подзатыльник: «Мальчик! Мы тут в футбол играем, деньги зарабатываем для своих семей. Так что говорю «беги» — значит беги!» И тут у меня как будто тумблер включился. Всё детство разом ушло. Но это хорошая школа, я до сих пор с ребятами общаюсь.

 

—      Где сейчас тот мужик?

—      Да это Сергей Машнин, он сейчас тренером работает в липецком «Металлурге». Так что очень важно, чтобы ребята, которые будут играть со мной в «Казанке», получили подобный опыт. Профессиональный футбол даёт больший прогресс, нежели дубль. Я на двести процентов уверен в этом. Ни секунды не пожалел, что пошёл в Тамбов.

—      Из Тамбова Вы поехали в Донецк?

—      Нас возили не только в Донецк – ещё в «Метц» и «Нант» на просмотр. Но во Франции не получилось. В «Метце» понравились вроде, но потом поехали в «Нант», где были лучше условия – там не подошли. В общем, я толком сам ничего не понял – вернулись обратно.

 

—      В «Шахтёре» у Вас была дикая история с печёночным диагнозом.

—      Провёл сборы с «Шахтёром-3», мне дали отличные рекомендации, коллектив был хороший, база, почти подписывали контракт. Было это полное счастье, dreams come true. Осталось подписать контракт, но на УЗИ показалось, что врач был не в себе. Он сказал, что у меня печень чуть ли не в три раза увеличена. И всё, переход срывается, полное опустошение. Помню, когда ехал в Москву на дополнительно обследование, посещали плохие мысли, особенно на фоне юношеского максимализма. Но там сказали – у вас всё хорошо. Стало ещё обиднее.

 

—      Вы говорите, что врач был не в себе. Это было заметно?

—      Не хочу обижать человека, но да, вёл он себя странно. Уже когда я подписал контракт со «Спартаком» на Кубке содружества, этого специалиста из «Шахтёра» уволили, опомнились.

 

—      Вы ведь приезжали в «Спартак» три раза.

–       Да — в 16, 17 и 18 лет. Сначала пробовался в дубль при Морозове и Родионове. Тогда со мной были Торбинский, Погребняк и другие. Сказали, что не подхожу. Потом знал, что приедут меня просматривать на матч с «Витязем». Настраивался на игру — и перегорел. У нас ещё на 10-й минуте сломали основного вратаря, а второй был неопытный. Он вышел при 0:1 и сразу началось — бум, бум – и 0:4 после первого тайма. В перерыве меня заменили, и мечты о «Спартаке» ушли далеко.

В третий раз мы зимой приехали на стадион «Алмаз», поварились с дублем, и тут агент говорит: «Я договорился, ты едешь в Турцию. Там как раз много молодых берут. Пойдёшь прицепом. Собирай вещи». А я приезжаю на первую тренировку в Тарасовку, сижу на диване… Какое там сижу. В углу стою. Помню те ощущения. Боялся глаза поднять! Проходят Титов, Бесчастных и остальные – трясло до дрожи! Хорошо, что были и молодые, было с кем пообщаться.

 

–       Как Вас приняли?

–       Какое там приняли. Там половину игроков никто не знал. На сбор едет первая команда и ещё 15-16 молодых. Романцев занимался с основной, а мы – с Грозным. Постепенно народ отсеивался. Кто выглядел поинтереснее – оставались. Каждая тренировка была как в последний раз. Повезло, что без травм прошло. А дальше уже был Кубок содружества – вы все знаете. Это сейчас для меня то время выглядит чудом, а тогда всё спокойно принимал, как должное.

 

—      И голы в первых официальных матчах?

—      Нет. Когда ты – юноша, то нет никаких забот и живёшь искренними эмоциями. Никакой багаж не тяготит.

 

—      Зато партнёров 18-летний конкурент может смущать. Вас ведь Бесчастных жёстко травил.

–        Да, прямо душил на поле: «Отдай пас! Ты что делаешь!? Не надо обыгрывать!!» Тяжело приходилось. Я как мог, так и справлялся.

–       Чувствовалась ревность, что молодой парень забивает?

–       Не знаю, откуда это шло, но было тяжело, жёстко, хотя в один момент всё резко прекратилось, словно по щелчку пальцев.

 

–        Может, Романцев потребовал?

–       Нет, он в эти дела не лез. С тех пор мы хорошо общаемся. Обнимаемся при встрече как друзья. Это просто было воспитание. Говорю же – было счастьем играть с такими партнёрами, которые и сделали из меня футболиста.

 

–       Закрывая тему «Спартака»: вспоминаете ли Вы что-то особенное из диалогов с Романцевым?

–       Он не склонен много общаться с футболистами.

 

–       Бесед один на один не было?

–       Был случай, когда я один-два матча не забивал. Мы уступили ЦСКА со счётом 0:3. Романцев вызвал меня в кабинет. Всё было понятно по взгляду. Он посмотрел так, что я понял: «Ты выйдешь на следующий матч, забьёшь, сколько скажут, лишь бы этот взгляд больше не видеть».

(Про «Марсель»)

–       Уникальная ситуация для русского футбола: наш молодой футболист оказывается в Европе, и…

—      И нормально. Бытовые вещи мне были не интересны, хотя жить приходилось вне города. Просто в Марселе такой культ футбола, что невозможно в магазин сходить – тебя везде узнают.

 

—      То есть ни с языком, ни с адаптацией проблем не было?

—      Были интересные нюансы. Например, захожу в раздевалку, а со мной никто не разговаривает. Вроде в школе английский был на пятёрку, знал его неплохо, но спрашиваю – и никто не отвечает. Хотя по-английски народ говорил. Лебёф, например, в «Челси» играл и на 200% понимал меня.

 

—      Решили воспитать молодого русского?

—      Да. Через какое-то время выучил французский и на одном из ужинов спросил: «Что же вы, гады такие, со мной не разговаривали на английском?». Отвечают: «А что нам с тобой по-английски говорить? Вот выучил французский – всё, вопросов нет, мы тебя принимаем». Начали уважать. Может быть, это снобизм и высокомерие, но на мой взгляд, всё правильно. В России так же должно быть. Легионеры обязаны выучить наш язык, понять устои, ценности. Конечно, без отрыва от своих корней, но уважение должно присутствовать. А у нас иностранцев опекают словно детей.

 

–       До сих пор французский помните?

–       Свободно говорю. Сейчас снимался в фильме «Тренер» у Данилы Козловского. Был одновременно и актёром, и консультантом, и переводчиком. У нас ведь три африканца, которые не знали английского. Подружились с ними, до сих пор общаемся.

 

–       Вы ведь в «Марселе» почти сразу заиграли.

–       Половину сезона у нас был идеальный состав, заняли третье место – всё круто. Я выходил сначала на замену, потом в основе, забивал мячи. Но когда вышли в Лигу чемпионов, то клуб решил усилиться. Подписали 12 человек, заплатили большие деньги. Я уже выходил через матч – то в основе, то на замену.

–       Дрогба ведь именно тогда взяли.

–       Он ещё не был таким известным, хотя залетало у него всё и в каждом матче. Хоть от коленки, хоть от плеча. Вот думаешь: «Да уж, ну как же ему везёт». Зависти не было, конечно, Дидье и работал прилично.

 

–       Как без зависти и конфликтов, если это конкуренция?

–       Да что Вы, какая зависть… Хотя, стоп. Помню, конфликтный случай был. У нас случилась серия из трёх поражений. Ничего криминального – матчи никто не сдавал. Просто пропускали на последней минуте или пенальти в наши ворота ставили. И вот однажды на выезде тренер предложил каждому высказать, в чём проблемы команды. Мы сели за круглый стол ужинать, игроки по очереди вставали и довольно уныло что-то описывали. Вроде и по существу, но, не переходя на личности. Дошло дело до Дрогба, а он встаёт и заявляет: «У нас три слабых звена!». И показывает на двух своих друзей и меня. «Они не выкладываются, а он гол не может забить». Два темнокожих парня как на него погнали: «Ты что? Что такое несёшь»?

 

–       А Вы?

–       Было неприятно. Все один хлеб едим, а он на персоналии перешёл.

 

–       После этого с Дрогба общались иначе?

–       Да он на следующий день пришёл, будто ничего не говорил. Через неделю у меня был день рождения, приехала мама, привезла блинчики с икрой – я их в раздевалке поставил. Дрогба нахватал больше всех, а потом ко мне подошёл: «Твоя мама может завтра сделать такие же специально для меня»?

–       Дрогба в одном из интервью рассказывал, что Вы ему привозили икру из России.

–       Да, с блинчиками. Он мне потом ещё привет передавал через Смертина. Для него всё было нормально, а меня вот резануло. «Какие блинчики, если неделю назад ты такое говорил?». Не знаю, конфликт это был или нет. Но если в России такие претензии предъявляют, значит, на это есть очень веские основания.

 

–       Была возможность остаться в Европе?

–       Конечно, я оставался на хорошем счету. Меня все спрашивали: «Зачем ты уходишь?». Но я сильно заскучал по дому, и тут как раз появился вариант с «Локомотивом». Сёмин с Филатовым приезжали. Сложные переговоры были, но всё решили быстро ещё и потому, что новый тренер Жозе Аниго конкретно сказал, что на меня и пару других игроков не очень рассчитывает. Я поблагодарил за честность и позвонил агенту, при этом продолжая играть матчи.

Получилось так, что договорённость, по сути, была достигнута до матча с «Лансом», который стал последним для меня в команде.

Для Аниго это была первая домашняя игра при своих болельщиках. Пришло 60 тысяч. Дрогба забивает два, но соперник сравнивает, уже всё идёт к ничьей. Меня выпускают, на 87-й минуте назначается штрафной метрах в 20 от ворот. Удар — мяч застревает в куче и отлетает ко мне. Я разворачиваюсь и, чуть ли не падая, заношу мяч в ворота - 3:2! Все беснуются, куча мала. Я к тренеру подхожу: «Коуч, это для тебя!». Ну у человека ведь первый матч, я поздравил Аниго без лишнего умысла.

А он на радостях так воспрял, что понёсся сразу к президенту: «Не отдавайте Сычёва». Президент говорит: «Жозе, прости, но мы его уже всё решили. Ты же сам сказал, что он тебе не интересен». Мне это потом переводчик рассказал, было смешно!

 

(Про детство).

—      Какая нынешняя молодежь?

—      Как минимум более гибкая, но она вне процесса. Я вообще считаю, что наш футбол неразрывно связан с ситуацией в стране. Какой уровень жизни, экономики, образования – такой и футбол. Нельзя судить об уровне по пяти московским клубам. Мы должны смотреть на всю инфраструктуру, начиная с провинциальных клубов, детских школ: какое футбольное поле, как обстоят дела с экипировкой, готовы ли тренеры воспитывать игроков, о чём у них голова болит.

 

—      Но во времена Вашего детства система работала.

—      Мне повезло. У нас в Омске было две детских футбольных школы, Чемпионат города. Грех жаловаться, нас заразили футболом. Детей не пичкали тактикой, следили за техникой — в отличие от того, что происходит сейчас, когда ребята ещё не полюбили футбол, чтобы сделать его своим образом жизни, но от них уже требуют результат. И на тренера давят, ведь на его место претендуют несколько человек. Это было счастливое время.

—      Вы ведь и хоккеем занимались.

—      Представьте себе, меня не взяли. Хоккей-то захватывал, там ведь ещё и экипировку давали. Она была не новая, но всё равно приятно – дали щитки, нагрудник. А потом раз пропустил тренировку, два – форму и забрали. Маленький был сам по себе, плюс гены сказались: всё-таки папа – футболист.

 

—      У Вас было тяжёлое детство?

—      Нет, хоть и жил в не богатой семье. Да, отец играл в футбол, но на нашем материальном положении это не особо отражалось. Жили втроём в обычной однокомнатной квартире. Зимой питались тем, что вырастили летом: а это картошка в основном. Всем семьям давали участок поля, который возделывали. И мы чётко выбирались на четыре приезда: посадка, прополка, окучивание и сбор. Руки до сих пор помнят! Хотелось остаться дома, поиграть в футбол или погулять с ребятами, а ты садишься в машину и едешь возделывать эти 10 гектаров.

 

—      Не сбегали?

—      Куда там! Уровень ответственности большой. Воспитание заложили такое: ответственность за свои слова и поступки нужно нести с детства. Хулиганом я не был, не гулял особо.

 

—      Когда в последний раз бывали в Омске?

—      В прошлом году ездил на сборы туда, работал, тренировался. Там осталось очень много хороших специалистов. И ещё: хоть и перевёз всю семью в Москву, но прописку не меняю – я омич. Даже езжу с омскими номерами.

 

—      Спасибо за очень подробный и интересный рассказ Дмитрий, будем ждать от Вас успешных выступлений уже за основную команду «Локомотива». Сил Вам и удачи!

← Назад